«Что такое день? День начинается с утра». Определённость (как советует советский фарфор) высказывания затёрлась, поблекла. Например, «утро вечера мудренее». Поданное со стороны по отношению к вам или ко мне, звучит неубедительно. Но если произнести эти слова от себя, своим голосом (поставить сервис на стол перед гостями), то и в затасканных сочетаниях послышится негласное пробуждение. На личном поминании, на отклике опыта, перед глазами появится образ ярко простреленной комнаты, уже поделенной надвое показавшимся из-за занавеси солнцем. (Нас заставляли слушать, мы начали говорить.) Сколько времени? О боже, пора вставать. Или нет… не так. Зимний сумрак, белое полотно окна, за которым валит тяжёлый декабрьский снег. Проснуться и тут приобщиться к неврастеническому сальдо дел, пересчитывая остаток сил на пергамент перманентно. Любите ли вы жизнь так же, как я люблю театр? Это только с утра случайная мозаика идиом, порезанных на коллаж, покажется вдохновенной чушью («и чушь прекрасную несли»). А днём они станут реально ничтожны. Днём они превратятся в мутный поток космологического цунами, громыхнувшего о скалистый берег магнитного поля Земли, под который подпадает, подпадал и подпадёт всякий мусор «пользы», потянувший за собой взбеленившееся «я». И мусор реальный, банальный. «Гражданин, предъявите ваши документы!» Сердце всколыхнулось. Полицейский, на вид ему не больше тридцати, останавливает меня на входе в столичное метро. Почему я так волнуюсь? Отчего непослушные пальцы тычутся за пазухой в подкладку, где минуту назад был карман. «Простите, кажется, я забыл паспорт дома». «Тогда придется пройти в отделение, гражданин». Мутный поток подхватывает меня и заносит в разбитые, непролазные дебри выломанной, вывернутой изнанкой цивилизации.

Последние дни похолодало. Я достал куртку с антресоли, встряхнул её хорошенько (погладить не решился) и надел, забыв переложить документы из кармана пиджака, который носил летом. Теперь меня ведут в аквариум при станции метро, где непонятно как, но удостоверят мою личность на предмет адекватности закону. В метро все пространства экономны, в узком помещении один полицейский сидит за компьютером и, естественно, за столом, другой на стульчике в углу — ест бутерброд, запивая (возможно чаем) из металлической чашки и одновременно крышки термоса. Термос при моём появлении качнулся из неловкого положения на сидушке соседствующего стула. Полицейский дёргается в его сторону, подставляет ладонь. И так… при моём появлении со стула падает термос, полицейский его подхватывает чуть ли не налету; другой полицейский, сидящий за компьютером одним пальцем нажимает на невидимую мной клавишу. Стоп — снято! Стоп-кадр.