Приглядывая за творческими процессами порядка сорока лет, я стал чаще улыбаться. Я никогда не называл себя ни философом, ни поэтом, ни даже фотографом (которым работаю много лет). Мудрейший Роберт Фрост однажды выразился следующим образом: «Сказать о себе, что ты поэт, это всё равно, что сказать о себе, что ты — хороший человек». С моим характером и фантазиями подобные наречия тем более неуместны. Я не Байрон — я другой? Но тут путаница в ассоциациях. Дружок, а ты кто?
Моë «наблюдение процессов» невозможно трактовать в рамках заведомо научных институций. Скажу по секрету, у меня и высшего образования никакого нет, если не считать нескольких курсов в гуманитарном вузе и работу дворника при Литературном институте в течение нескольких лет. И тем не менее, будет верным, если читатель отнесëтся к моим текстам не только как «художественному вымыслу», но как документальной творческой повести. В том смысле, что свою жизнь автор уподобил эксперименту (не трансцендентализм), которому служил и тратил время на многочисленные опыты, так или иначе связанные с творческими ипостасями и практиками.
Какова цель экспериментов? Увы, я не стремился достичь заведомой цели, как это могло бы положительно сказаться на результатах исследований в современном, утилитарном обществе. Я собирал материал, наблюдал, свидетельствовал. Редко делал выводы, если только они не представлялись очевидными в различных, противоположных условиях и мнениях. Скорее, я искал возможного откровения, наивно предполагая, что искусство не есть лишь совокупность относительных приëмов и дарований. Насколько «поиск цели» правомерно определить как «цель»?
В эпоху постмодернизма, много раз объявленную завершённой — безусловно в своём праве. Но, нарушая правила формы, мы не всегда способны сформулировать и сам вопрос, не говоря уже о понимании. Поэтому кое-какие представления (как выяснилось позже) автором были использованы изначально в контексте его «романа». Надеюсь, что их краткое описание поможет читателю в работе над собственным «экспериментом».
Первое представление. Будущее наступает раньше прошлого. Все произведения искусства случаются, исходя из данного феномена: время движется нам навстречу. Именно этот поток ещё не проявившихся форм довлеет над реальностью («пока не сбудется всё»). (Не самый удачный пример, но «время лечит».) Идея произведения только внешне напоминает систему упорядоченных опытов. На самом деле, она появляется в нас раньше, чем мы успеваем осознать. По сути, идея сама прозревает нас, находит своих адептов и творит смыслы в происходящем. По-моему, это очевидно. Начинаешь в будущем, заканчиваешь в прошлом.
Второе представление. Всё вокруг нас есть творчество. Безусловно, это спор о терминах и не более того. Здесь важно лишь отношение, а не доказательная база.
Помните книгу Чезаре Ломброзо «Гениальность и помешательство»? Сложилось впечатление, что психиатрия нашла свой стиль на фоне «брежневской инфантильности» (статья 190.1 УК CCCP). Книга стала популярной в начале 90-х среди московской и питерской интеллигенции. В ней творчество рассматривалось в роли всевозможных нарушений здравого смысла и в качестве диагноза. Могу засвидетельствовать — лекарства от «вдохновения» нет. Да я и не патологоанатом, как успел объяснить читателю во втором абзаце это краткого вступления.
«Когда, много лет тому назад, находясь как бы под влиянием экстаза, во время которого мне точно в зеркале с полной очевидностью представлялись соотношения между гениальностью и помешательством, я в 12 дней написал первые главы этой книги, то, признаюсь, даже мне самому не было ясно, к каким серьёзным практическим выводам может привести созданная мною теория…»
