15 марта 1986 года. Бог знает, от чего хочется записать это число. Возможно, предчувствие мне подсказывает Это… , а может быть и нет никакого предчувствия. Я как маленький мальчик, юноша от балды, который обожает бессонницу, и поэтому придумывает — вести дневник. Как увернуться от банальностей?

19 марта 2023 года. Сегодня всë и начнëтся. Возможно, и начнëтся сегодня. У меня по этому поводу нет никаких предчувствий…

Владимир Владимирович Набоков придумал, что для русскоязычного писателя характерна необъяснимая застенчивость перед временем и обстоятельством места. Наш автор (до 1923 года) благодушно не договаривает дат, имëн, названия городов, подменяя их вкрадчивыми символами… но я завернул бы ещё за угол психоанализа и назвал это — любовной атрибутикой. Например, латинской буковкой N или традиционным рефлексивным многоточием. «Облачным, но светлым днём, в исходе четвертого часа, первого апреля 192… года (иностранный критик заметил как-то, что хотя многие романы, все немецкие например, начинаются с даты, только русские авторы — в силу оригинальной честности нашей литературы — не договаривают единиц)». В первую очередь, Набоков намекает на «оригинальную честность» Гоголя. Непревзойдëнный литературный мистификатор. Гоголь и родился первого апреля. В «шинели» которого, по сведениям весьма неоднозначного авторства, явилась русская литература. «В департаменте… но лучше не называть, в каком департаменте». Всё, что связано с Гоголем обладает даром наваждения.

***

«Если бы существовали какие-то идеальные условия для работы, то работа не состоялась бы. Художник не может существовать в безвоздушном пространстве» (Андрей Тарковский). Интересная у Андрея Арсеньевича ассоциативная связь между идеальными условиями и вакуумом. По этому поводу сразу вспоминается притча, как некий мудрец на смертном одре рассказывает ученику, почему всю жизнь провёл в одиночестве. Вовсе не потому, что принял обед безбрачия. «Я искал идеальную женщину и только однажды встретил её». «Почему же вы расстались?» — почесал за ухом ученик. «Она искала идеального мужчину». Анекдот можно и перефразировать…

«Я изначально искал идеальный сценарий и мечтал снимать гениальное кино, но пришлось отказаться от камеры, от натурных съёмок и даже от актёров».
И, кстати, нейросеть — идея в том же контексте идеальной среды, безвоздушном пространстве.

***

Непосредственно к образу русского писателя, появившегося из «Шинели», явившегося как из чёрного плаща фокусника, и типу самого Гоголя мы непременно вернёмся. Но вначале разберём такую малость, как происхождение знаменитой фразы. В оригинале она звучит так: «Nous sommes tous sortis du Manteau de Gogol». Это из статьи о Достоевском, опубликованной в «Rftvue des deux Mondes» (1885. № 1) за авторством французского критика Эжена Вогюэ. А в 1887 году выходит книга Эжена Вогюэ уже в России «Современные русские писатели. Толстой — Тургенев — Достоевский». Эта фраза передана посредством косвенной речи: «Русские писатели справедливо говорят, что все они «вышли из «Шинели» Гоголя»». И выражение принято в оборот русскоговорящей публикой.

В период с 1985 по 1987 годы Вогюэ ни раз публикует статьи о русских писателях, в которых эта фраза интерпретируется, ищет свою окончательную форму. «…между 1840 и 1850 годами все трое [имеется в виду: Тургенев, Толстой и Достоевский] вышли из Гоголя, творца реализма». Там же: «Все мы вышли из «Шинели» Гоголя, — справедливо говорят русские писатели». И ещё… «Чем больше я читаю русских, тем лучше я вижу истинность слов, которые мне говорил один из них, тесно связанный с литературной историей последних сорока лет: «Все мы вышли из гоголевской «Шинели»». Plus je lis les Russes, plus j’aperçois la vérité du propos que me tenait l’un d’eux, très-mêlé à l’histoire littéraire des quarante dernières années: «Nous sommes tous sortis du Manteau de Gogol».

Уже после 1987 года произносит эту фразу сам Достоевский при встрече с французским литератором Э. де Вогом. А в 1891 году в биографии Достоевского, написанной Е. А. Соловьевым, появляется канонический текст: «Все мы вышли из гоголевской «Шинели»», — которая безоговорочно приписывается Фёдору Михайловичу.

Почему авторство принадлежит французу? Высказывание «из «Шинели» Гоголя» звучит весьма своеобразно даже для нашего гоблинского (в смысле, языка) времени. До перевода книги Вогюэ формула «выйти из (некоего предмета одежды)», в значении «принадлежать к школе такого-то», не встречалась в русском языке. Так по-русски не говорили. Зато в романе Флобера «Госпожа Бовари» (1856) есть такой образ: «Он [Ларивьер] принадлежал к великой хирургической школе, вышедшей из фартука Биша (sortie du tablier de Bichat). [«История знаменитых цитат» Константин Васильевич Душенко]

Кто тот таинственный незнакомец Вогюэ, который «один из них, тесно связанный с литературной историей последних сорока лет»? Это не обязательно Достоевский. Им мог быть и Дмитрий Григорович, как предположил литературный критик Владимир Вейдле. Дмитрий Григорович подвязался осведомителем Вогюэ, пока тот служил с 1877 по 1882 гг. в качестве секретаря французского посольства и жил в Петербурге. Тогда оборот этой фразы становится ещё более интригующим. Как будто кто-то донёс на русскую литературу.

Но почему нас интересует конкретный автор знаменитой фразы? Зачем он нам? Только ли для того, чтобы засвидетельствовать некий исторический казус и заключить этот казус в казармы обществознания? Всё, что связано с Гоголем, и даже косвенно его касается, оказывается в итоге домыслом, даром наваждения. Это и интересно! И может случиться единственной нашей литературной реальностью из возможных. Наивно думать, что последние годы Николая Васильевича прошли в сумасшествии тихом. Его уровень осознания не позволил бы банально сойти с ума.